В ПОРЯДКЕ САМОКРИТИКИ
Рыбак я закоренелый, старый, с полувековым стажем. Но, честно говоря, не очень изощренный и умелый. Даже больше того — консервативный.
С неохотой, с трудом и внутренним сопротивлением принимаю все новшества, касающиеся ловли рыбы, от снастей до насадки.
Для меня с детских лет идеальная насадка — червы на него могут взять любые нехищные рыбы. Почти все. Да и многие хищные берут. Не только окунь, но и щука, и налим, и даже судак.
Кстати, кроме своей универсальности червь имеет и еще ряд преимуществ перед другими насадками: он крепче держится на крючке — не то что тесто или мотыль, — и добывать его легче.
Долго я упрямился и не хотел признавать насадкой тесто и пшеницу. На моих глазах мой друг, умелый рыбак Глеб Паншин, ловя впроводку, вытягивал из реки Зуши на пшеницу одну плотву за другой.
А я довольствовался редкими и неверными поклевками на червя. Сколько он мне ни предлагал зерна, я отказывался.
Несколько лет понадобилось мне, чтобы я признал их и стал на них ловить…
Не люблю я ловить на удочки с двумя и тремя поводками: и насадки требуется много, и надо ее часто менять, и путаются поводки…
Не согласен я и с книгами, в которых как один из хороших способов насадки червя рекомендуется жало крючка выводить наружу.
Неверно это. Сколько раз я пытался насаживать червя так, но поклевок у меня не было.
А когда я ловил на червя, в котором был полностью спрятан крючок, и рыба вдруг прекращала клев, при проверке оказывалось, что жало выступило наружу, и рыба не брала.
Не пользовался я никогда и спиннингом, хотя понимаю, что при ловле им куда меньше хлопот — ходи да бросай блесну.
А я больше люблю ловить на щуколовку, на живца.
Конечно, с ней возни больше: надо добыть живца, что нередко дается с трудом, потом его хранить — в жаркую погоду тоже непросто. Все время следить, чтобы он не уснул, не повредился, хорошо ходил… Но зато это намного интересней, а иногда и по результатам лучше.
Как-то я даже устроил своего рода соревнования. Пошли мы с товарищем по речке Бирвите. Он — со спиннингом, я — со щуколовкой. При этом я пустил его вперед, а сам пошел за ним, по местам, только что обловленным им.
Через три часа мы сравнили уловы. Он поймал две щуки, а я — четыре.
Чем это объяснить?
Когда он проводил блесну, щука могла быть далеко от нее, не могла одним броском достать ее. А я забрасывал в это место несколько раз, живец ходил, делал круги, приближался к ней, был заметнее щуке, в конце концов раздразнивал ее, вызывал у нее аппетит, если так можно сказать…
Свою консервативность я могу еще объяснить и тем, что я не стремлюсь принести во что бы то ни стало большой улов — ведь я почти не ем рыбу. А удовольствие от поимки рыбы я уже получил…
