АВАЛЬДАС ЛОВИТ ЩУК ПЕТЛЕЙ
Мне довелось видеть в Литве, как мальчишки ловят щук петлей.
Особенным умением в деревне, где я долгое время жил, отличался паренек Авальдас. У него были острый глаз, твердая рука, быстрая реакция. И я несколько раз ходил с ним по речке Бирвите, наблюдая за этой виртуозной ловлей.
Все снаряжение его состояло из метровой ореховой палки, к концу которой была привязана струна от гитары. Авальдас шел по речке против течения, чтобы поднятая им муть не мешала ему видеть рыбу. Заметив щуку, которая стояла у затонувшего бревна, коряги, подводного камня или травы, он спокойно и медленно, без резких движений, подходил как можно ближе к щуке, останавливался примерно в метре от нее.
Всякая другая рыба — окунь, плотва, елец, не говоря уже о язе или голавле, — давно бросилась бы наутек. А щука стояла не шевелясь. Авальдас прикидывал ее толщину и соответственно ей делал затягивающуюся петлю из струны. Потом опускал осторожно в воду, надевал ее щуке на голову до окончания жабер.
Как это ни странно, щука позволяла сделать это. Тогда он резко дергал, затягивал петлю, а потом вместе с ореховой палкой бросал щуку на берег, как можно дальше, чтобы она не скатилась в воду.
При мне у него был и совсем непонятный случай. Увидев щуку, он надел на нее петлю, рванул струну на себя. Но щука сумела как-то освободиться, выйти из петли, хотя на ней и остался кусочек ее жабры.
Я огорчился за мастера этого дела:
— Эх, Авальдас, Авальдас, что ж ты успустил такую хорошую щуку!
А он мне в ответ:
— Ничего, я сейчас ее поймаю, никуда она от меня не сумеет уйти!
— Да где ж ты ее поймаешь? Она, наверное, уже за километр улетела отсюда, ведь ты ей даже половину жабры оторвал.
А он — свое:
— Никуда она от меня не денется. Сейчас пройдет муть, и я ее найду!..
И действительно, через минуту вода просветлела, Авальдас посмотрел направо, налево, вперед, назад и кричит мне:
— Да вот она, эта самая щука, и стоит!
— Где это?
— Да вон!..
— Это не она, это — другая!
— Нет она!..
Он снова подкрался к щуке, опустил петлю в воду. Осторожно надел на голову и, решительно поддернув, выбросил щуку на берег. Я подбежал к ней и увидел, что это действительно она — у нее повреждены жабры…
Это надо же, совсем не чувствовать опасности даже после того, как побывала в петле!..
Не знаю, чем и объяснить такое. То ли вообще притуплённым чувством самосохранения, то ли уверенностью в своем могуществе, ведь щука в реке — царица…
