ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВРЕМЕНИ
..мгновенье!
Прекрасно ты, продлись. постои!
Гете
Когда я ловлю рыбу, для меня не существует времени. Я могу находиться в лодке с рассвета до заката, забыв не только обо всех своих заботах, неудачах, долгах, но и о завтраке, обеде, ужине. И только когда начинает смеркаться, думаю, как быстро и незаметно прошел день.
И на Шексне, едва светало, я садился в лодку, подъезжал к одному из небольших островков, находящихся вблизи, бросал якорь и отключался от времени.
Надо мной кружились белоснежные чайки, за бортом лодки плескалась вода, перемывая камешки островной отмели, рядом на островке шумели зеленые березы и осины, выросшие между нагроможденных камней. А я смотрел на воду, на поплавок, и время для меня замирало.
Когда солнце поднималось уже довольно высоко, на берег выходила Анна Тимофеевна, у которой я останавливался. Она махала мне отчаянно рукой и кричала что было мочи:
—- Николай Константинович! Приезжайте скорее завтракать!.. Уже все готово!.. А то будет остывать!..
В ответ я отрицательно махал рукой, — мол, отказываюсь от завтрака.
Она снова еще настойчивее требовала:
— Ну-ка скорее приплывайте!.. Нечего там мучиться голодному!.. Давайте, давайте сюда!..
Я снова отмахивался, и она, поняв, что звать меня бесполезно, уходила домой, сокрушенно покачивая головой, — мол, неисправимый человек, что с ним поделаешь…
Наступало время обеда, и Анна Тимофеевна снова появлялась на берегу:
— Николай Константинович, пора обедать!.. Хоть на обед-то приплывайте!.. Приплывайте немедленно!..
Я отмахивался.
Она уходила, но вскоре возвращалась, держа в руке черную большую сумку:
— Николай Константинович! Подплывайте скорее сюда!.. Дело к вам есть!.. Срочное!..
И она размахивала сумкой.
Тут уж я никак не мог отказать ей: мало ли что могло там случиться!
Я неохотно снимался с якоря, подъезжал к ней.
Едва я ступал на землю, она твердо брала меня за руку:
— Пошли, пошли на обед. А то ведь от голода совсем обессилите, еще, чего доброго, голова закружится и ненароком нырнете с лодки за борт и утонете.
Я наотрез отказывался идти домой. Но она уже знала заранее, что так и получится. Открывала сумку, доставала из нее бутылку с горячим чаем, куски хлеба, вареные яйца, горячую очищенную картошку и соль:
— Вот садитесь здесь на траву и ешьте при мне. А то я знаю вас — все обратно и принесете, даже это съесть не найдете времени.
— Нет. нет. Анна Тимофеевна, я там в лодке поем, все съем…
— Нет уж! — говорила она решительно, зная меня достаточно хорошо. — Сейчас же садитесь и ешьте на моих глазах!..
Мне ничего не оставалось, как выполнить ее приказ.
Чтобы зря не тратить времени, которое для меня при этом разговоре начинало существовать, я с лихорадочной поспешностью заглатывал все, что она принесла.
А она приговаривала:
— Не торопитесь, не торопитесь, никуда от вас рыбалка не уйдет, жуйте хорошенько!..
Доев все, я уплывал к острову, она уходила домой.
А потом появлялась на берегу, когда уже смеркалось, и поторапливала меня:
— Все добрые люди уже давно поужинали, а вы все еще на воде сидите… Давайте, давайте скорее домой!..
Вот тогда для меня снова начинало двигаться время, оно возникало с окончанием рыбалки. И обрывались мгновения, которые прекрасны, которые хочется продлить.
